Гудрат Гасангулиев: «С Али Керимли наши пути разошлись в 2001 году»

На прошлой неделе парламент обсудил и единогласно утвердил подготовленный по инициативе президента республики проект акта об амнистии по случаю Года Конституции и суверенитета. Этот документ, охватывающий до 20 тыс. человек и уже претворяемый в жизнь, принося радость тысячам семей, безусловно, воспринят общественностью с одобрением как составная часть проводимой главой государства политики гуманизации. С этой темы началось наше интервью с председателем Партии справедливости, права и демократии (ПСПД), заместителем председателя комитета по обороне, безопасности и борьбе с коррупцией Милли Меджлиса Гудратом Гасангулиевым.

- Гудрат-бей, вы относитесь к тем депутатам, которые больше всех призывали к проведению амнистии, в том числе выступили с таким предложением за несколько дней до последней инициативы главы государства. Что это – информированность, или интуиция? Как Вы оцениваете инициативу проведения этой широкой амнистии?

- В течение года я несколько раз поднимал этот вопрос, а в конце года обратил внимание, что в печати, включая и вашу газету, идут публикации на данную тему. Подумал, что стоит в очередной раз напомнить о прежних инициативах. После выхода материала некоторые из друзей подтвердили, что в исправительно-трудовых учреждениях действительно большая теснота, осужденные спят на полу. Число осужденных на каждые сто тысяч населения у нас в 4-5 раз больше, чем в странах Западной Европы. Поэтому вероятность принятия акта об амнистии очень высока. Каждый раз, выступая с инициативой об амнистии, я предлагал распространить ее на подавляющее большинство лиц, арест которых связывается с политическими мотивами. В целом у нас в 1994 году принят закон об ограничении применения амнистии, там предусматривается несколько случаев, на кого акт об амнистии не может распространяться. Думаю, что за исключением лиц, относительно которых действует запрет, и отбывающих пожизненное заключение на всех остальных акт об амнистии может распространяться. Амнистия должна применяться не по статьям, как сейчас, а на основе классификации преступлений. При применении амнистии по статьям правительство может включить статью, по которой осужден любой человек, освобождения которого они не хотят, в список статей, на которые амнистия не распространяется. При таком подходе страдают и другие осужденные по тем же статьям. Хочу, чтобы с вашей помощью мы довели до сведения общества и соответствующих должностных лиц, что при применении амнистии за основу должен быть принят срок наказания осужденного, потому что при назначении наказания учитываются характер и общественная опасность преступления, личность преступника.

- Какие еще изменения в законодательстве желательны в будущем?

- В азербайджанском обществе нужно начать дебаты о том, следует ли декриминализировать использование марихуаны с легким составом. Теперь и США готовятся к легализации использования марихуаны, во многих европейских странах она легализована. Кроме того, если человек приобрел наркотическое средство для личного применения – без цели сбыта, что должен доказать следственный орган, то статья о личном применении должна быть исключена из законодательства.

- Вы неоднократно предлагали провести судебно-правовые реформы. Это предложение остается в силе?

- Да, потребность в судебно-правовых реформах велика. Необходимо ввести институт присяжных заседателей. Например, в России суд над руководителем нашей диаспоры в Екатеринбурге состоится с участием присяжных заседателей. В Азербайджане этот институт был включен в Уголовно-процессуальный кодекс в 2000 году, при ныне покойном Гейдаре Алиеве, но в 2009 году мы исключили его из УПК, так и не начав применять. Институт присяжных заседателей должен быть создан, и если какой-то обвиняемый захочет, чтобы его дело рассматривалось при участии граждан, чтобы его виновность устанавливали не судьи, а граждане, у него должно быть такое право, будь то в гражданских или уголовных делах. Это значительно повысит доверие граждан к судебной системе, обеспечит неприкосновенность собственности. Люди не будут опасаться вкладывать в нашу страну инвестиции, поверят, что посредством присяжных заседателей смогут уберечь свою собственность, свое имущество.

- В стране проведены нашумевшие аресты, идет следствие по делу об измене родине в отношении Рамиза Мехтиева и его окружения, а также Али Керимли, подан в розыск Аббас Аббасов. Чего Вы ожидаете на следующем этапе?

- Я смотрю, последние дни о тех или иных преступлениях общественности сообщают, что преступник пойман, доставлен в страну, раскрыто такое-то преступление и т.д., но вот кто-то обвиняется в таком тяжком государственном преступлении – все еще нет заявлений об этом от государственных органов и от правящей партии. Насколько правдивы переданные в прессу сведения, выяснить, по правде говоря, очень непросто. Во всем мире, если совершаются такие тяжкие преступления, то следственный орган немедленно информирует общественность. Так что говорить об этом не так уж легко. Во всяком случае, у нас нет оснований ставить под сомнение решения, принятые следственным органом. Надеюсь, разбирательство будет объективным. Это преступление привлекло и внимание международной общественности. Поэтому подождем, чем это кончится. Многие используют этот вопрос для сведения личных счетов, в других интересах. У кого с кем нелады, говорит – а вот ты тогда-то с кем-то встречался, о ком-то хорошо высказывался. Проводят очернительские, шантажирующие кампании. Все это неприятные моменты, они подрывают моральный климат в обществе. Нужно позволить следственному органу заниматься своим делом. Кто вступил с Мехтиевым в преступный сговор, установит следственный орган. Те, кто здоровался с Мехтиевым, который занимал высокий государственный пост, кто хорошо о нем высказывался, откуда им знать, что этот человек преступник, или в будущем совершит государственное преступление, будет изменником? Президент назначает кого-то министром, тот становится высокопоставленным, уважаемым человеком, а потом совершает преступление, предает президента. Президент же его не назначил бы, если бы знал заранее. Теперь если спрашивать с тех, кто здоровался с ним в бытность министром, главой администрации и так далее, - это подход ошибочный.

- Может ли быть избрана мера пресечения в виде ареста по отношению к Рамизу Мехтиеву?

- Этому человеку уже за 80. Я уже говорил, что следственный орган не арестовал его, вероятно, по этой причине.

- Темой обсуждения стал вопрос о том, выдаст ли Россия Азербайджану Аббаса Аббасова, который подан в розыск. А каковы Ваши ожидания?

- Ничего не могу сказать. Ранее Россия выдала Рагима Газыева, Сурета Гусейнова. Таким образом, государственные интересы превыше всего. Никто не может заранее сказать, что если Азербайджан потребует, то Россия его выдаст, или не выдаст. Все зависит от межгосударственных переговоров, от интересов государств. В межгосударственных отношениях все решают государственные интересы. Как и в отношениях между людьми. И людей, и государства объединяют или разделяют интересы, это нужно воспринимать нормально.

- Вы с вашим институтским товарищем Али Керимли длительное время состояли в одной партии. Не думаете ли отправить ему передачу в изолятор?

- С Али наши пути разошлись в 2001 году. Уже тогда многие его решения были для меня совершенно непонятны. В 2000 году в парламент были избраны семь человек, поддерживаемые ПНФА, а я был секретарем ЦИК. Он вместе с другими оппозиционными партиями подписал заявление о том, что избранные от ПНФА депутаты в парламент не пойдут. Тогда я в открытой форме резко воспротестовал против этого, и между нами возникло недоверие. Партия «Мусават» назначила на 19 ноября митинг. Увидев, что на митинг собралось немного людей, он пошел в парламент. На самом деле ему было указание не идти в парламент до митинга, это говорит мое внутреннее чувство. А потом таким же образом поступило указание – иди! И он пошел и сел в парламенте. В 2001 году на переговорах в Ки-Уесте было сильное давление на Азербайджан. На нас было давление такого же уровня, как сейчас на Украину, чтобы мы согласились на проведение референдума в Карабахе и так далее. И мы тогда назначили митинг, чтобы показать, что наш народ не смирится с потерей Карабаха. После этого посольство США пригласило на встречу по отдельности его, Ису Гамбара и Этибара Мамедова. Вернувшись со встречи, Керимли отложил митинг. Я спросил, почему он так делает. Он ответил – посол сказал мне (не думаю, чтобы посол выразился таким образом), что давайте расчистим это дело руками Гейдара Алиева, а вы посидите спокойно. Речь шла о Карабахе. К большому сожалению, большинство членов президиума ПНФА тогда поддержало его. Свое решение Керимли обосновал тем, что мы не сумеем вывести на митинг много людей, и международное сообщество скажет – вот, провели митинг по Карабаху, а вышло человек пятьсот. На это я сказал – зато история сохранит, что в Азербайджане нашлось хотя бы пятьсот мужиков, вышедших протестовать. С тех пор наши отношения, можно сказать, испортились.

- А каковы ваши отношения сейчас?

- Когда его арестовали, я, конечно, заявил в печати, что испытываю сожаление относительно ареста председателя партии. Считаю, что при создании Национального совета он понимал, да не понимать было попросту и невозможно, что куда им с Рустамом Ибрагимбековым? Кинорежиссер, который жил себе в комфорте, до 2012 года ни разу не реагировавший на происходящее в стране, словно бы все было в порядке, и ни с того ни с сего в 2012 году все вдруг стало плохо, Ибрагимбеков выступил с резкой критикой в российской печати, а потом приехал сюда, создал Форум интеллигенции, а следом – Национальный совет. Чтобы не понять все это, ты должен быть полным дилетантом, вообще человеком, далеким от политики. Положим, сам не понял. Поднимите прессу, в тот период только у меня сотни интервью было о том, что это игра России, не поддавайтесь, тем вы становитесь на путь измены, причиняете очень большой вред государству. В то время их использовали как орудие.